Самый скандальный роман Паскаля Брюкнера — наконец по-русски.
Паскаль Брюкнер. Горькая Луна. М.: Текст, 2009.
Роман Паскаля Брюкнера «Горькая луна» был экранизирован Романом Полански в 1992 году; теперь же он наконец добрался до нас и в виде текста. Впрочем, в полной мере текстом (или, вернее, нарративом в привычном смысле слова) его назвать сложно: большая часть книги — словесная передача визуального ряда во всех его интимных, в прямом и переносном смысле, подробностях.
Дидье и Беатриса, счастливая пара, суть отношений которых — совместное чтение книг по разным углам каюты, отправляются в круиз, «подчиняясь магнетическому влиянию Востока». Они случайно знакомятся с эксцентричной парой: сексуальной и распущенной Ребеккой и её парализованным мужем Францем, которые втягивают их в странную игру, одновременно раскрепощающую и закабаляющую. Игра эта — карнавальное действо почти по Фуко — сопровождается подробными рассказами Франца об их с женой интимных отношениях. Как сказал бы сам Фуко, «великой проповедью секса», обещающей одновременно познание истины, иную жизнь и блаженство. Правда, блаженство в данном случае напоминает подгнивающий плод — наверное, чужое удовольствие и чужое страдание, перемешиваясь в рассказе, в который втягиваешься через силу, но от которого не можешь оторваться, и не может пахнуть иначе.
Игра окончится почти в стиле де Сада: одержимый рассказами Франца и дразнящей плотскостью Ребекки, изначально асексуальный и неэмоциональный Дидье потеряет и голову, и Беатрису; а Франц получит назад женщину, которую он и ненавидит, и боготворит.
Впрочем, ещё до завязки собственно истории грядущий трагичный исход прочитывается между строк: слишком уж похожи на сублимацию тщательно выверенные выкладки Дидье. «Я трепетал от этого смутного великолепия, и моя любовь к этой далёкой земле походила скорее на страсть. Я плыл в Азию навстречу священному хаосу, который Европа мне уже не могла предоставить», — так он формулирует свою тягу к Востоку ещё до того, как познакомится с Францем и Ребеккой и с головой погрузится в страсть, ревность, похоть и страх.
Назвать это порнографией нельзя — для порнографии Брюкнер чересчур литературоцентричен: за его текстом ощущается дыхание традиций эпохи Просвещения. Впрочем, дело своё он знает: возбуждение пополам с тошнотой (как будто не по своей воле стал вуайеристом) захватывает читателя с головой, как девятый вал. Но всё же интимные подробности жизни Франца или Дидье — не главное. Это книга о хрупкости любого союза перед лицом испытаний, о непрочности нашей близости, об ошибочности наших отношений, о неумении понять, простить, да и просто быть рядом. О том, что наше счастье раздражает окружающих (Брюкнеру, чей сборник эссе «Вечная эйфория. Эссе о принудительном счастье» выходил на русском языке в 2007 году, тема особенно близка и понятна), об умении причинять боль. О том, что, с точки зрения писателя, отказ от буржуазных ценностей прекрасен, вне зависимости от цены, которую ты заплатишь, потому что это путь к свободе.
«Почему бы счастью как таковому, — пишет Брюкнер в «Вечной эйфории», — не предпочесть удовольствие — краткий всплеск восторга в суетном течении дней?». И вопрос этот, пожалуй, не лишён смысла. Правда, в «Горькой луне» сделанный героями выбор изрядно горчит.
Ксения Щербино
Постійна адреса матеріалу: http://www.bukvoid.com.ua/digest//2010/02/01/075803.html
|
