Завантажити

Куда же он полетел? Немее. Во внутренний домик оплакивать грехи. Сабаш. Мир же тебе, возлюбленный мой Немее! Пора мне домой. Немее. А где ты был? Сабаш. Звал дядю в гости. Немее. Я вчера с ним виделся и долго беседовал. Лети ж, друг мой, и спасайся, да будет Господь на всех путях твоих, сохраняющий вхождения твои и нисхождения твои. Возвести отцу и дяде мир мой. Сия весть неизреченно Сабаша устрашила. Сего ради он не признался Немесу, что беседовал с Фридрихом перед самым его несчастьем. "Ну, - говорил сам себе, - научайся, Сабаш, чужой бедой. Для того-то бьют песика пере;; львом (как притча есть), чтоб лев был кроток. О Боже! В очах моих бьешь и ранишь других, достойнейших меня, да устрашусь и трепещу беззаконий жизни и сластей мира сего! О сласть! О удочка и сеть ты дьявольская! Сколь ты сладка, что все тобой пленены! Сколь же погибельна, как мало спасаемых! Первое все видят, второе же - избранные". Таковым образом жестоко себя наказывала и сама себе налагала раны сия благочестивая порода и, взирая на чужую бедность, больше пользовалась, нежели своими собственными язвами битые Богом, жестокосердные беззаконники, и живей научалась из черной сей, мирские беды содержащей (бо черная книга, беды содержащая, есть то сам мир) книги, нежели нечестивая природа, тысячу книг перечитавшая разноязыких. О таковых ведь написано: "Знает Господь неповинных и избавляет от напасти.., праведник от лова убежит, вместо него попадется нечестивый". В сих благочестивых мыслях прилетел Сабаш домой, а за ним вскоре с двумя своими сыновьями приспел дядя. Созваны были и соседи на сей убогий, но целомудренный пир и беспечный. В сей маленькой сторонке водворялась простота и царствовала дружба, творящая малое великим, дешевое - дорогим, а простое - приятным. Сия землица была частичкой той земли, где странствовавшая между людьми истина, убегающая во зле лежащего мира сего, последние дни пребывания своего на земле проводила и последний отдых имела, пока не возлетела из дольних в горные страны. Сабаш, передав отцу и дяде радость и мир от Немеса, тут же при гостях возвестил все приключившееся. Гостей был сбор немалый с детьми своими, отроками и юношами, и женами. Алауда (Алауда - по-римски значит жаворонок, a lauda - хвалю, по-римски - laudo, лаудо, хвалящий.) - так нарицался отец Сабашев - был научен наукам мирским, но сердце его было - столица здравого разума. Всякое дело и слово мог совершенно раскусить, обрести в нем корку и зерно, яд и еду сладкую и обратить во спасение. Алауда вслух многих мужей, юношей и отроков научал сына так: - Сын мой единородный, приклони ухо; твое. Услышь голос отца твоего и спасешься от сети, как серна от ловцов. Сын, если премудрым будешь, чужая беда научит тебя, дерзкий же и бессердечный сын уцеломудрится собственным искушением. И это есть бедственно. Сын, да болит тебе ближнего беда! Любящий же свою беду и не болящий о чужой, тот есть достоин ее. Не забудь притчи, какую часто слышал ты от меня, сей: "Песика бьют, а львенок боится". Какая польза читать многие книги и быть беззаконником? Одну читай книгу, и достаточно. Взгляни на мир этот. Взгляни на род человеческий. Он ведь есть книга, книга же черная, содержащая беды всякого рода, как волны, встающие непрестанно на море. Читай ее всегда и поучайся, вместе же будто из высокой гавани на беснующийся океан взирай и забавляйся. Не все ли читают сию книгу? Все. Все читают, но немысленно. Пяту ее блюдут, как написано, на ноги взирают, не на самый мир, то есть не на голову и не на сердце его смотрят. Сего ради никогда его узнать не могут. Из подошвы человека, из хвоста птицы - как и мира сего: из ног не узнаешь его, разве из головы его, разумей, из сердца его. Какую тайну закрывает в себе гадание это? Сын, все силы мои напрягу, чтобы развязать тебе узел сей. Ты же внимай крепко. Тетерев видит сеть и в сети еду или снедь. Он видит что? Он видит хвост, ноги и пяту сего дела, головы же и сердца сей твари, будто самой птицы, не видит. Где же утаят дела сего голова? И есть она что такое? Ловца сердце в теле его, утаенном за кустом. Итак, тетерев, видя одну пяту в сем деле, но не видя в нем головы его, видя, не видит: зрячий по телу, а слеп по сердцу. Тело телом, а сердце зрится сердцем. Се ведь оная евангельская слепота, мать всякой злости! Сим образом все безумные читают книгу мира сего. И не пользуются, но увязают в сетях его. Источник рекам и морям есть глава. Бездна же сердечная есть глава и источник всем делам и всему миру. Ибо ничто же есть весь мир, только связь, или состав дел, или тварей. И ничто есть века сего бог, разве мирское сердце, источник и глава мира. Ты же, сын мой, читая книгу видимого и злого мира сего, возводи сердечное твое око во всяком деле на самую главу дела, на самое сердце его, на самый источник его, тогда, узнав начало и семя его, будешь правый судья всякому делу, видя главу дела и самую суть, истина же избавит тебя от всякой напасти. Ибо, если два рода тварей и дел суть, тогда и два сердца. Если же два сердца, тогда и два духа: благой и

читати