Завантажити

сделать? — спросил третий голос.
— Он. Но он за это денег требовал. И, если че не по его, сдать начальству обещал или хлопнуть втихую.
— Так он сюда за бабками прикатил?! — зло спросил первый голос.
Ответа не последовало — наверное, Левашов кивнул.
— Сука, все они, жиды драные, такие! — продолжал возмущаться первый голос. — Только бы деньгу скачать!..
— Бил? — спросил второй.
— Ну.
— Может, обзывал как?
Запала пауза. Миша представил себе Левашова, морщащего лоб в попытке вспомнить.
— Да, — встрепенулся Левашов. — Быдлом все время называл.
— Мля, пидар, жидяра! — заскрежетал первый голос. Упал стул — наверное, говоривший вскочил. — Шиздец ему. Ты как, Воха, впишешься?
— Впишусь, — ответил второй. — Щас докурим, вызовем жидяру на улицу и на пустыре шиздонем.
«Линять надо, — нервно думал Миша, торопливо надевая шинель. — Ах, мля, Левашов, козел! Да кто ж у него, суки, денег просил? И в мыслях ведь не было!» Он надел шинель, нахлобучил шапку и крутнул колесико замка. «И под рукой ведь, как назло, ничего тяжелого…» Миша побежал вниз по ступеням. Уже выбегая из подъезда, он услышал сзади скрип двери, раскатистый мат и грохот каблуков по лестнице. Миша поддал и выбежал на огромный пустырь — кажется, он перепутал выходы. В ноге стрельнуло. «Мля, с больной ногой не убегу…»
Сзади доносились ругань и топот. Миша остановился и обернулся. Противников, как и следовало ожидать, было двое — насколько он понял в самом начале за столом, двоюродный брат Левашова и его друг. Они набегали. Миша успел скинуть шинель и шапку.
— Стоять, пидар! — рявкнул низким голосом белобрысый здоровяк лет двадцати пяти, бежавший первым.
Второй, как успел заметить Миша, был тоже не слабым мальчиком. «Хорошо, что я не пил», — подумал Миша. Больше он уже не думал — команду приняло подсознание. Миша ушел из-под удара белобрысого и тут же встретил прямым набегавшего второго. Тот закрыл лицо руками и со стоном согнулся.
— Воха, ты че? — ревел белобрысый, нанося Мише мощные удары. — Воха, ну! Давай! Воха!
Его кулак тонны в полторы весом въехал Мише в солнечное сплетение, второй высек искры из скулы. Миша чуть не грохнулся в снег. Уйдя в глухую защиту и маневрируя, он приходил в себя. Белобрысый вошел в раж и наступал на Мишу все круче. Воха, кажется, тоже очухался, сморкнувшись кровью, утерся, сжал кулаки и налетел на Мишу с другой стороны. Миша зарядил ему со всей дури в лоб, в скулу, потом — белобрысому в челюсть. Казалось, дело начинает выправляться. Но потом белобрысый снова попал ему по морде. Окровавленные губы обожгло морозом. У Миши перед глазами растеклись оранжевые круги, он «поплыл», попусту размахивая руками. Эти двое что-то орали, но Миша ничего не слышал — он только смутно видел сквозь оранжевую пелену, как они раскрывают рты и двигают локтями и плечами.
«Хрен вам меня завалить… Хрен…» Кровавый опыт многочисленных драк, жестокое мужество прижатого спиной к стене смертника просыпались в нем. Эти двое, которые все время, - пока он изо дня в день дрался, один против всех, гнил живьем впроголодь и без сна, - сытно ели, мягко спали, пили, трахали телок, — разве могут они завалить его? В этот короткий миг он понял, что должен нанести один четкий выигрышный удар. Он знал, что это будет за удар, куда он будет направлен и к каким последствиям приведет. Он получил еще несколько попаданий, но почти не ощутил их, сконцентрировавшись на своей цели. Потом нанес пару пробных прямых, удачно увернулся от очередного чугунного кулака белобрысого и скорее инстинктивно, чем видя цель, врезал. Воха захрипел, схватился за горло, глаза его вылезли из орбит, и он упал на снег. «Кадык, — отметил Миша. — Теперь все будет немного проще».
— Воха, ты че? — нервно закрутил головой белобрысый. Миша воспользовался его секундной растерянностью и всадил ему короткие запалы в нос, челюсть и под дых. Белобрысый харкнул кровью, затряс головой, задирая подбородок, как рысак в упряжке. Миша продолжал нападать, чтобы не дать белобрысому выправиться, чтобы добить его. Не вышло. Белобрысый был здоров, как бык. Получая удары, он только тряс головой и плевался кровью, все увереннее нанося встречные. Наконец его зрачки перестали «гулять», он зло матернулся и перешел в наступление. «Эх, не завалил, — тоскливо подумал Миша. — Что теперь будет…» Его дело было плохо. Все сильнее давали о себе знать пропущенные удары. Из губ и носа текла на китель кровь, а вместе с ней утекали силы. Жутко болела нога. Холодный воздух наждаком драл в легких. Стоя в этом вытоптанном, сбрызнутом красным снегу и глядя на размахивающего кулаками противника, Миша понял, что хватит его ненадолго. А белобрысый уже не выказывал никаких признаков усталости. Брызнувшая было из носа кровь прекратилась. У него явно был сломан нос, но по действиям белобрысого этого совершенно не было заметно.
— Что, шиздец тебе, мля жидовская?.. — захрипел белобрысый.
«Завалит меня, сука», — подумал Миша. Ему стало страшно: белобрысый скалился.
— Готовь жопу… Всех вас …бать, жидье пархатое. Миша отступал. Мля

читати