Завантажити

Один сигаретный магнат из туманного Альбиона ре­шил развернуть свой бизнес в Украине. Изучил обстанов­ку, создал совместное предприятие, набрал и обучил пер­сонал и дело пошло.

Только персонал был какой-то странный, "неликвид­ный": лимитчики, безработные с заводов, студенты и не­прикаянные молодые специалисты. Совет директоров со­стоял из водителя, который возил когда-то магната да чем-то ему приглянулся, какого-то мальчика, которого судьба облагодетельствовала, и двадцатилетней бизнес-леди.

Персонал был помещен в белоснежный сверкаю­щий офис, оснащенный первоклассной техникой и новей­шим оборудованием. Раз в день все получали бесплатный обед, раз в месяц зар­плату в валюте, раз в квартал - ночь развлечений в ресторане. Казалось бы, живи и радуйся, но персонал не был счастлив.

Тогда магнат ввел новую штатную единицу — Счастье. Пусть наймут человека, который найдет и устранит причи­ну всеобщего несчастья. И тогда персонал не будет ни на что отвлекаться, а посвятит себя главной цели — процве­танию табачной империи.

Ответственность за подбор Счастья была возложена на директора по качеству — Веру. Вера была женой того са­мого мальчика, которого облагодетельствовали судьба и магнат, посадив в директорское кресло, дав персональный автомобиль и сотовый телефон. Трудно было поверить во все сразу, поэтому мальчик не расставался с сотовым теле­фоном и женой Верой, которые придавали ему важность и значимость.

Вера была хороша собой: высокая, стройная, длинново­лосая фея с правильными чертами лица и светскими мане­рами. Природа явно не поскупилась. Однако общаться с ней было неинтересно, ибо не хватало в ней соли, сахара, перца и изюминки, а потому была она пресной и "невкусной". Но она была умной женщиной и потому окружила се­бя приживалками, которые не только проигрывали рядом с ней, но были обязаны, зависимы и благодарны. Она бы­ла королевой, у нее было королевство, подданные и ко­роль с сотовым телефоном.

Альке приснился сон, будто она удочерила девочку-си­роту. Ребенок был очень красивым, она даже успела его полюбить, но в конце сна малышка пропала. Девочка — это диво. "Значит, случится что-то удивительное", — подума­ла Аля. Она верила в сны, и на тумбочке около кровати всегда лежал сонник. Сны ей снились цветные, музыкаль­ные и многосерийные. Обычно они сбывались. "Интерес­но, что за диво меня ждет?"

Зазвонил телефон. Звонила подруга. Она звонила, как правило, вовремя, как обычно с предложением и как всегда в масть. Она работала во всех местах одновременно, владела всей информацией сразу и всегда что-то предлагала. На этот раз подруга торжествен­но сообщила, что на какой-то суперфирме есть вакансия "счастья" и она эту вакансию "забила" для Али. Собеседо­вание сегодня, подробности — позже. "Это диво, так ди­во".

Выбор подруги не был случаен. Пифагор сказал когда-то, что жизнь подобна игрищам: иные приходят на них со­стязаться, иные торговать, а самые счастливые — смот­реть. Аля относилась к последним. Она была зрителем и обожала наблюдать жгучие жизненные импровизации из первого ряда. И, как положено хорошему зрителю, смея­лась, где было смешно, плакала, где было грустно. А люди как актеры перед благодарной публикой разыгрывали пе­ред ней свои житейские комедии или трагедии. И если ко­му-то надо было состязаться и самоутверждаться, торго­вать и добывать, то ей все падало с потолка просто так, на­до было лишь вовремя поймать.

"Бог — мужчина и он меня любит!" — повторяла Аля, и все ей верили. Хотя последнее время похвастаться ей бы­ло особенно нечем. Бог, видимо от большой любви, забрал у нее мужа, оставив с двумя детьми. Поэтому, несмотря на счастливый характер, она нуждалась в деньгах и, следова­тельно, в работе. "Интересно, кого надо осчастливить?"

Собеседование проводила Вера. Аля ей понравилась, она не составит конкуренции. "Если в течение двух недель она не "впишется в правила", мы просто не подпишем контракт, ведь счастье — такой продукт, которого не видно". Вера дала добро на работу, ознакомила с распорядком дня и правилами поведения.

— Мы начинаем в девять часов, с часу до двух обед, с шести до семи развозка. Каждый день каждый рядовой сотрудник пишет план сражения.

— А мы что, с кем-то воюем?

— С конкурентами.

— А я с кем буду воевать?

— А ты будешь сражаться за счастье сотрудников фир­мы. Отделы у нас называются дивизионами. Сотрудники между собой не общаются, только через секретаря. Она наберет нужный текст на компьютере и положит в ящик к абоненту. Туда же поступают все указания от руководства. Каждый сотрудник должен изучать "Polisy letters", так называемые "политические письма", составленные нашим руководством. Там указаны все цели и задачи фирмы. Потом придется сдать экзамен, не сдавший на работу не принимается.

— А что это за политические письма и почему их на­до учить?

— Руководитель компании — англичанин, он основал эту фирму с нуля, превратив за несколько лет в империю с огромными доходами. Наша цель — стать самой крупной компанией в Украине, — торжественно закончила Вера.

— А ты чем занимаешься? — робко спросила Аля.

— Я — созидаю.

"Где-то я уже все это слышала", — подумала Аля, но нe стала уточнять, где и когда. Завтра она придет в эту сверкающую фирму и будет там Счастьем. Не менеджером, не командиром дивизиона, а Счастьем! Интересно, сколько стоит Счастье?

На следующий день в восемь тридцать Аля уже сидела за своим столом в огромном помещении, где таких столов было штук тридцать. На каждом из них стояли компьютер, ящик для писем, канцелярские принадлежности, перед каждым был мягкий крутящийся стул. Белые обои, ковро­вые покрытия, золотистые выключатели, легкие жалюзи — все было новое, чистое, импортное. "Кто же работает на всем этом оборудовании? Какие они, ее новые коллеги, которых предстоит осчастливить. А собственно, почему они несчастны, работать в таком месте уже счастье, а зар­плата — просто мечта. Чего им не хватает?"

А между тем сотрудники пятого дивизиона собира­лись. Они были совершенно обыкновенные, такие же, как сотни людей на улице. Они сдержанно здоровались, садились на свои места, включали компьютеры и начина­ли работать. Никто ни на кого не обращал внимание, каждый знал "план битвы" на сегодня и дерзал. Работа­ли машины, звонили телефоны, шуршали бумаги, пятый дивизион был в действии.

Аля должна была для начала познакомиться с персо­налом. Но как? Все так заняты! Начать решила с бумаг. Взяла в отделе кадров краткие сведения обо всех и начала свой обход по дивизиону. Самая крайняя у двери сидела бухгалтер, миловидная женщина средних лет. Аля уже знала, что она одинока и все свое время посвящает работе. Поэтому больше других успевает и соответственно получает.

— Здравствуйте, меня зовут Аля, я буду работать у вас Счастьем. Если у вас есть какие-либо проблемы, подели­тесь со мной, может я смогу вам помочь, — сказала одна женщина другой. Они смотрели друг на друга. Две сооте­чественницы, работающие на иностранного хозяина. Одна должна была помогать другой, потому что это входило в ее служебные обязанности. А вторая могла излить свою душу и поплакаться в жилетку прямо на рабочем месте, потому что иностранному хозяину нужны полноценные сотрудни­ки, не обремененные проблемами. Но загадочная славян­ская душа не умеет исповедоваться по расписанию и за ка­зенный счет. Они обе понимали абсурдность ситуации, поэтому диалог не состоялся.

— Все хорошо, только вот много курят в помещении, вечером хоть топор вешай, — с улыбкой сказала бухгалтер.

Аля пересела к ее соседке, которая сосредоточенно выписывала какие-то накладные. Девушке было лет двад­цать пять, она была некрасива, очень плохо одета и на­столько не вписывалась в этот сверкающий западный интерьер, что Аля даже засомневалась, действительно ли она работает здесь. После того как Аля представилась Счастьем и спросила о проблемах, девушка подняла на нее испуган­ные глаза. Без особой охоты она рассказала, что работа­ла на заводе, долгое время не получала зарплату и очень нуждалась. Теперь у нее есть работа и единственная ее мечта — не потерять ее.

Разговор закончился, не успев начаться. Аля решила немного передохнуть и набраться сил для нового рывка, но тут в помещение вошел мужчина, увидел ее и стреми­тельно пошел навстречу.

— Здравствуйте! Вы не хотите меня осчастливить?

Женщине нужно всего лишь 30 секунд, чтобы решить будет у нее с мужчиной что-нибудь или нет. Мужчина ей не понравился, но, отдавая дань этикету, она улыбнулась и сказала:

— Смотря что вы подразумеваете под этим "осчастли­вить"?

— Вы прекрасно знаете что. Я за ценой не постою.

— Я столько не выпью, — хотела сказать Аля, но не успела. Она поймала на себе взгляд Веры. Та смотрела на нее в упор, силясь что-то найти.

Алю можно было охарактеризовать двумя словами: в меру и достаточно. Она была одновременно раскрепощенной и сдержанной, в меру недоступной и достаточно соблазнительной. Люди относились к ней двояко: она ли­бо очень нравилась, либо очень не нравилась. Одни видели в ней лишь достоинства и были в восторге от общения с ней, другие же замечали только недостатки и не понима­ли, "что в ней такого".

Вера относилась теперь ко второй категории. Един­ственное, что ей нравилось в Але, что она не молода и у нее нет мужа. Все остальное — не нравилось. Не нрави­лось, что Аля не заискивала, а вела себя с достоинством и даже высокомерно. Так ведут себя те, у кого за спиной стоит кто-то значительный. Вера не знала, кто у нее за спиной, и это ее раздражало. Сейчас возле Али стоял Се­режа и вел с ней двусмысленный разговор. Сережа был свободный и богатый, и не пропускал ни одной стоящей женщины. Вере не хотелось думать, что Аля стоящая. Всем своим видом она показывала, что рабочее время в фирме оплачивается валютой, а посему стоит дорого и тратить его на двусмысленные разговоры никому не положено, даже Счастью.

Сама Вера была молода, и мужей у нее было целых два: один настоящий, а другой вымыш­ленный. Вымышленный был более подходящий, но он по­ка не встретился и жил с ней лишь в честолюбивых мечтах. Надо сказать, что Верины амбиции и мечты жили своей жизнью. Филолог по образованию, в мечтах она была известной писательницей, а также по со­вместительству роковой женщиной, покорительницей сер­дец и коварной обольстительницей. А в реальной жизни за­нималась бумаготворчеством, называя это "созиданием". Но от замены названия суть, как известно, не меняется и рутина не превращается в творчество, а скука — в полет фантазии.

Следующие дни были похожи один на другой. Аля уже освоилась, не боялась отвлекать людей от работы и люди начинали говорить о себе, сначала скованно и сбиваясь, а затем откровенно и взахлеб. Алена, глотая слезы, поведала о своей бесперспектив­ной связи с женатым мужчиной. Эта связь затягивает ее как в болото, забирая короткий досуг и ничего не давая взамен. "Обыкновенный любовный треугольник: аномалия отношения, патология чувств, издержки страсти, — дума­ла Аля. Но она была Счастьем, а не Моралью и потому молчала. Хотя надо было сказать, что при такой связи муж­чина живет как бы полторы жизни, а женщина лишь половину, причем не самую лучшую.

У Вики был муж, ребенок и любовник. Проблема бы­ла с любовником. "Понимаешь, он Водолей и потому ему легче полюбить все человечество, чем одного конкретного человека", — сетовала молодая женщина. "Зачем тебе все эти бяки — водолеи, рыбы, раки? Люби своего мужа и ре­бенка", — хотела сказать Аля. Но она работала Счастьем, а не Совестью и потому держала свои мысли при себе.

"Моя жена такая дура", — сокрушался Валера. Аля за­была, что она Счастье, и сказала: "А у генерала жена гене­ральша".

С утра выстраивалась очередь за Счастьем. Людям хо­телось поговорить о себе, рассказать о проблемах, порас­суждать о счастье и несчастье. Аля уже со многими пере­знакомилась и знала о проблемах, мешающих счастью. У Пети перегорели лампочки и ему нужны новые, Маша не успевает после работы покупать молоко и хлеб, Тане неку­да деть ребенка, Валеру бросила девушка, а Максим собирается бросить жену. У Гали проблемы с мужем и любовником, а у Клары ввиду их отсутствия. И так каждый день по восемь часов. Але даже сон приснился: огромный зал, в ко­тором накрыт шведский стол. Но вместо еды там решен­ные проблемы: кому лампочки на блюдечке, кому муж под маринадом и любовник под нужным соусом.

К концу второй недели Аля почувствовала себя уста­лой. Она по пять раз в день спускалась в буфет пить кофе и есть шоколад. Но это не помогало. Усталость не отпус­кала, она жесткими пальцами сдавливала виски, она рас­крашивала мир черно-белыми красками, причем черных и серых становилось все больше. Аля допивала пятую чашку кофе. В дивизион идти не хотелось, не хотелось никого видеть и слышать. Когда все это началось? "Когда я по утрам, не успев проснуться, стремглав бежала в офис, затем все время с людьми: выслушать, по­мочь, утешить. А, собственно, почему я должна их уте­шать? У них есть работа и деньги, а у меня ни того, ни другого. У них есть молодость и будущее, а у меня лишь дети, которых я должна кормить. И они несчастливые, а я счастливая?"

В буфет зашел Затюкин. Он был весь такой нелепый и затюканный, как и его фамилия. Костюм его так давно не чистился и не гладился, что красноречиво дополнял весь его облик. Затюкин являлся одним из руководителей фир­мы. Он был всегда в плохом настроении, такой же смор­щенный, как и его костюм. "Наверное, когда он смотрит на молоко, оно скисает", — подумала Аля.

Вообще вся эта фирма напоминала театр абсурда, где во главе стоят "затюкины". "А может, это просто подстав­ные лица, а бал правит кто-то другой? Хотела бы я посмот­реть на этого "волшебника изумрудного города". Аля уже не удивлялась, когда взрослые тети и дяди час в день лепи­ли из пластилина человечков и при этом читали "полити­ческие письма". Не удивлялась, когда выстраивалась оче­редь к врачу, который раз в неделю привозил заказанные лекарства, в основном снотворное и от головной боли. Не удивлялась, поняв, что это не коллектив, а сборище конку­рентов, где те же интриги и козни, только на западный ма­нер. Аля же не переносила дисциплину, диктат, интриги, и готова была есть сухарики с тмином вместо булочки с мас­лом, но легко засыпать и видеть хорошие сны.

Пора было уходить из буфета. Она поднялась и пош­ла в туалет. Туалет был гордостью фирмы, весь от пола до потолка выложен розовой плиткой, которая сверкала и переливалась. Он утопал в искусственных цветах и благо­ухал лучшими ароматизаторами. А главная достопримеча­тельность — это огромное, во всю стену зеркало, которое отражало любого в полный рост. Аля взглянула на себя и ужаснулась. Это была не она. Чего-то не хватало: блеска в глазах, радости в движениях, беззаботности, свободы. С ней не было Счастья! Оно приходит, когда его меньше всего ждешь, и уходит, когда к нему привыкаешь и не хочешь с ним расставаться. Счастье не бывает казенным. Оно не покупается и не продается, тем более не может являться штатной единицей. "Я изменила своему счастью, и оно меня покинуло".

Теперь она взглянула на все другими глазами. Ог­ромное душное помещение с искусственным светом, та­бачным дымом, бездушными компьютерами и запро­граммированными людьми. Эта фирма, как вампир, вы­сасывает из людей энергию, эмоции, разум, превра­щая их в послушных рабов. Они лепят дурацких человеч­ков из пластилина, учат "политические письма" и со­ставляют на каждый день планы "битвы". Борются сами с собой и проигрывают самим себе. А чтобы заглушить горечь поражения, им выдают казенное Счастье.

Испытательный срок подошел к концу. Вера сидела на своем месте и ждала. Ждала Алю, чтобы сообщить ей, что она не прошла. Почему? Не прошла, и все тут. Веру раз­дражало, когда мужчины выстраивались в очередь, чтобы поговорить с Алей, когда они приглашали ее на кофе в ра­бочее время, когда ждали по вечерам, чтобы вместе ехать на развозке, или вели с ней двусмысленные разговоры. "Тоже мне, Счастье, — скептически думала она, — пос­мотрю, как ты запоешь, когда мы тебя не примем". Она знала, что Але нужны деньги, и предвкушала месть. Вера хотела именно отомстить за свое испорченное настроение, за пострадавшее самолюбие. Ее раздражал двухнедельный повышенный интерес к этой особе. Это было противосто­яние, где противостояли два мировоззре­ния, сильный и слабый, богатый и бедный, хозяйка жиз­ни и Счастье, которое должно было подчиняться согласно штатному расписанию.

Аля ушла из фирмы не с горечью, а с облегчением. Ей не оплатили работу, следовательно, она не продавала, а раздавала свое счастье. А это две большие разницы. Жизнь продолжалась, она по-прежнему смотрела цветные сны и дружила со Счастьем. "А все-таки хорошо, что Счастье не­льзя купить, как, например, масло, — часто думала она. — А то бы этот мальчик скупил бы все счастье для Веры, а заодно успех, удачу, здоровье. И они бы как масло намазывали их по утрам на бутерброды".

Фирма постепенно пришла в упадок. Она не стала не только самой крупной, но даже средненькой. Видно, "маг­нат" в своих "политических письмах" не учел чего-то очень важного.

Вера сидела дома без работы, без королевства. Рожать она не хотела, а созидать не могла. Жизнь исключила ее из игры в самом начале партии. "Почему? За что?" — недо­умевала Вера.

Просто она обидела Счастье и оно от нее отвернулось.

читати