Трудно сказать, кому больше с ним повезло, – издательству «Самокат», получившему право на издание детских книг Даля в России, или читателям, которые смогут теперь открыть для себя этого неповторимого сказочника. Конечно, от издательства всегда требуются усилия, чтобы «добыть» себе стоящего автора. Но издавать Даля – это ж какое наслаждение! Что касается читателя, то волшебных сказок много не бывает. А таких волшебных сказок, которые выходят из-под пера Роальда Даля, в мировой детской литературе просто наперечет.

Сюжет – одна из важнейших составляющих детской книги. Детский писатель может позволять себе самые разные эксперименты с образами и языком. Но ему всегда приходится помнить, что он имеет дело с собеседником, обладающим незначительным культурным бэкграундом и неустойчивым вниманием. И первое средство удержать внимание такого собеседника внутри общения – это сюжет.

Роальд Даль – блестящий рассказчик и мастер «плетения» сюжета. Это невероятно динамично, неожиданно, оригинально. А оригинальность – качество, которое не позволяет читателю с первых же страниц «устать» от чувства, что все, о чем повествуется, рассказывалось уже много раз до этого.

Гигантские плоды (вроде сказочной репки или какого-нибудь яблока Ефима Честнякова) в детской литературе встречались и прежде. Но их роль в сюжете ограничивалась их необычным размером. События, которые описываются в сказочной повести Роальда Даля «Джеймс и чудо-персик» (в оригинале – «James and the Giant Peach») связаны с гигантским «обитаемым» персиком. Персонажи встречаются друг с другом внутри него, в косточке. А потом этот персик вместе со своими героями то катится, то плывет, то летит – то есть представляет собой нечто вроде чудесного корабля.

Главный герой этой истории – обычный мальчик. А вот все остальные – насекомые. Сказочные говорящие насекомые – это, конечно, не новость. И чаще всего для встречи с ними необходима трансформация главного героя-человека – он должен стать крошечным. У Даля все наоборот: насекомые в результате волшебства увеличиваются в размерах настолько, что могут на равных общаться героем. Поначалу это вызывает шоковое переживание – и у самого героя, и у читателя. Попробуйте представить себе многоножку или кузнечика, которые стали размером с вас. Их монстрообразность сразу наводит на мысль, что они вас съедят. Но оказывается, что внешность обманчива. Огромные насекомые – существа весьма колоритные, каждое со своим характером, а иногда и с «вредными» привычками. Наблюдать за ними весело. (И познавательно: автор по ходу дела сообщает читателю некоторые важные сведения по зоологии.) При этом далевским насекомым и червякам свойственно чувство благодарности и жалости. А вот в тех, кто называется людьми, содержится гораздо больше людоедских качеств. Например, в двух тетках главного героя сказки, сироты Джеймса.

Даля можно было бы обвинить в жестокости. Он, к примеру, хладнокровно расправляется с этими самыми тетками, прокатывая по ним гигантский персик и превращая их в подобия «картинок, вырезанных из книжки». Но подобная «жестокость» в рамках сказки совершенно не возмущает: она не натуралистична, и это очень похоже на сказочные «превращения в предметы» или на стандартные мультяшные эпизоды с «уплощением» персонажей. Кроме того, описанные тетки действительно безобразно злы. И абсолютно бесчеловечны по отношению к маленькому мальчику. Для автора эта ситуация, безусловно, символична. «Злые тетки» – это метафора взрослого мира, который не только абсолютно нечувствителен к переживаниям и страданиям ребенка, но и является источником большей части этих страданий.

Читая, я все думала, что может стоять за такой полярной картиной мира, которую Даль нередко рисует в своих книгах. Оказалось – личный детский опыт. У Даля есть биографическая книга «Boy. Tales of Chilhood». Среди прочего в ней описывается опыт телесных наказаний, которые в детские годы Даля применялись в английских школах интернатского типа. Эти экзекуции описываются лаконично и даже с некоторой долей иронии. Тем глубже эти свидетельства потрясают. Потрясает переживания ребенка, который в этот момент ощущает ужасающую его, ничем не ограниченную власть взрослого. Взрослый в силу своей абсолютной власти может в любой момент подвергнуть тебя любому унижению только потому, что ему «хочется кушать».

На одной из писательских встреч «продвинутая» читательница лет пятнадцати задала моему коллеге вопрос: «Скажите, ваши книги – это эксперимент или диагноз?» Не знаю, кто ее научил. Но в книгах часто бывает много от «диагноза».

В том, как детский писатель Даль «закатывает» двух злых взрослых в землю, очень много от диагноза. Но это диагноз не персональный. Дети слишком часто переживают чувство унижения и несправедливости со стороны взрослых. И у них почти нет возможностей защититься от этого. Зато они могут пережить торжество справедливости в сказке. И, видимо, переживают.

В главном герое сказки, Джеймсе, воплощены брошенность, одиночество, невозможность соответствовать представлениями взрослых о хорошем мальчике. Жизнь рядом с жестокими взрослыми, власть которых безгранична, – это такой обычный детский ад. И, видимо, его описание находит живой отзвук у детей-читателей.

Пределы мучению кладет рассказчик – с помощью волшебства, непредсказуемого и прекрасного.

С помощью волшебства наступает конец скучной, невозможной, унизительной жизни под диктатом злых взрослых – Джеймс становится путешественником, странствующим в компании удивительных друзей. И здесь выясняется нечто важное: оказывается, место взрослого все-таки предусмотрено в этом мире. Оно не может оставаться пустым. И его занимает сам Джеймс. Во время волшебного путешествия Джеймс на глазах меняется. Из усталого, одинокого, унижаемого существа он превращается в «вождя» команды странствующего персика, к нему обращены «лица» друзей в критические моменты, от него ждут спасительных решений. И он их, естественно, находит. Конечно, мы с самого начала знали, что Джеймс – очень хороший мальчик. Поэтому нам и было так его жалко, так обидно за несправедливое к нему отношение. Но еще лучше – и «красивее» – его делает чувство ответственности, которое им движет. Ответственность за происходящее, за окружающих тесно вязана с самостоятельностью. И то, и другое оказываются неоспоримыми характеристиками «правильного» существования.

Эта «воспитательная составляющая» сказки очень тонко вплетена в повествование. Естественно, никакого прямого морализма, никаких приставаний автора к читателю с навязчивыми идеями здесь нет: сам автор устроен по-другому.

Вообще Даль – писатель меры. Это проявляется и в лаконичности языка, и даже в том, как он обращается с волшебством. В сказке Даля волшебство строго «отмерено»: здесь нет нагромождения волшебных предметов и событий, которые сами себя обесценивают и мешают читателю наслаждаться «отдельно взятым чудом». Иными словами, волшебный мир Даля и все волшебные события обладают внутренней логикой – великое достоинство сказки.

И еще в сказке очень важен конец. Есть щедрые сказочники, которые способны подарить читателю конец, о котором он может только мечтать: это не просто исполнение желаний, а полное торжество справедливости. Картина безупречно устроенного мира, где каждому – кузнечик ли ты, светлячок или паук – найдется достойное место. Достойное – в силу возможности делать что-то, доставляющее тебе удовольствие, и при этом безусловно важное для других.

Если взрослый решит прочитать эту книжку шестилетнему ребенку, и даже ребенку семи-восьми лет, который уже умеет читать сам, – оба получат необыкновенное удовольствие. Эта сказка просто просит, чтобы переживание от нее с кем-нибудь разделили.

Ну а те, кто старше восьми, получат возможность нырнуть в нее с головой.

К сказкам Даля в качестве приложения можно дарить детям фонарики (для чтения под одеялом).

Марина Аромштам