Завантажити

никогда не видел, не почитал ее за бытие. И понеже не мог ощупать, тогда и не верил в нее. И когда телу твоему болеть опасно довелось, в тот час впадал в отчаяние. Так что это такое? Не старый ли ты Адам, то есть старый мех с ветхим сердцем? Одна ты тень, пустошь. И ничего с твоим таковым же сердцем, какое тело твое. Земля в землю устремляется, смерть к смерти, а пустоши люба пустошь. Душа тощая и голодная пепел, не хлеб истинный едящая и питье свое вне рая с плачем растворяющая. Слушай, что о таковых Исайе говорит Бог: "О Исайя, знай, что пепел есть сердце их. И прельщаются, и не один не может души своей избавить...", "Помни это, Иаков и Израиль, ибо раб мой ты есть...", "Се бо отнял, как облако, беззакония твои и, как призрак, грехи твои. Обратись .ко мне - и избавлю тебя..." Некий старинных веков живописец изобразил на стене какие-то ягоды столь живо, что голодные птички, от природы быстрый имеющие взор, однако бились о стену, почитая за истинные ягоды. Вот почему таковые сердца глотают и насытиться не могут! Покажи мне хоть одного из таких любопрахов, который имеет удовольствие в душе своей, Любовь к тени есть мать голода, а сего отца дочь есть смерть. Какое же таковых сердец движение? На то одно движется, чтоб беспокоиться. Видал ли ты в великих садах большие, круглые, наподобие беседок, птичьи клети? Лука. Довелось видеть в царских садах.
Друг. Они железными сетками обволочены. Множество птичек - чижей, щеглов - непрерывно внутри их колотятся, от одной стороны в другую бьются, но нигде пролета не получают. Вот точное изображение сердец, о коих ты выше сказывал, что они в разные стороны, как молния мечутся, мечутся и мучаются в стенах заключенные. Что есть столь узко и тесно, как видимость? По сей причине называется ров. Что фигуре (кажется) пролететь сквозь сеть на свободу духа? Но как же нам опять вылететь туда, чего за бытие не почитаем? Мы ведь давно из самого детства напоены сим лукавым духом, засеяны сим змеиным семенем, заняты внедрившейся в сердце ехидной, дабы одну только грубую видимость, последнюю пяту, внешнюю тьму любить, гоняться, наслаждаться всегда и во всем? Так ли? Так! Всегда и во всем... Ах! Где ты, меч Иеремиин, опустошающий землю? Меч Павла? Меч Финеесов?.. Заблудили мы землю, обнялись с ней, Но кто нас избавит от нее? Вылетит ли, как птица, сердце наше из сетей ее? Ах, не вылетит, потому что сердцем ее сердце наше сделалось. А когда уже сердце наше, глава наша и мы в нее претворились, тогда какая надежда в пепле? Может ли прах, в гробу лежащий, восстать и стать и признать, что еще и невидимость есть, есть еще и дух? Не может... Для чего? Не может восстать и стать перед Господом. Для чего же? Для того, что сей прах не может принять в себе сего семени. Коего? Чтоб верить, что есть сверх еще и то, чего не можем ощупать и аршином измерить. О семя благословенное! Начало спасения нашего! Можем тебя и принять, но будешь у нас бесплодно. Для чего? Для того, что любим внешность. Мы к ней привыкли. И не допустим до того, чтобы могла сгнить в зерне вся внешняя видимость, а осталась бы сила в нем одна невидимая, которой увериться не можем. А без сего " новый плод быть никак не может... Так нас заправили наши учителя. "Я накормлю их полынью и напою их водою с желчью, ибо от пророков Иерусалимских нечестие распространилось на всю землю". (Иеремия, 23). РАЗГОВОР 5-й О ТОМ ЖЕ: ПОЗНАЙ СЕБЯ Лица те же. Филон. Отсюда-то, думаю, старинная пословица: "Столько глуп, что двоих насчитать не может". Но и мы по нынешнее время одно только во всем свете считали, затем что другого в нем ничего не видели. Клеопа. Не лучше ли тебе сказать, что нам одна только тень была видна. Ничего нам не было видно. Мы хватали на воде одну только тень пустую. А теперь похожи на жителя глубокой Норвегии, который по шестимесячном зимнем мраке видит чуть-чуть отверзающееся утро и всю тварь, начинающую несколько болванеть. Друг. Если не будете сжимать и отворачивать очей, тогда увидите всю тварь просвещенную. Ну будете подобны кроту, в землю влюбившемуся. А как только невзначай прорылся на воздух, - ах! - сколь он ему противен! Приподнимайте глаза и приноровите их смотреть на того, который говорит "Я есть свет миру". Все, что мы видели, что такое есть? Земля, плоть, песок, полынь, желчь, смерть, тьма, злость, ад... Теперь начинает светать утро воскресения. Перестанем видеть то, что видели, почитая всю видимость за ничто, а устремив глаза на то, что от нас было закрыто, а потому и пренебрежено. Мы ранее бесплотную невидимость не удостаивали поставить в число существа и думали, что она мечта и пустошь. Но теперь у нас, напротив того, видимость есть травой, листвой, мечтой и исчезающим цветом, и вечная невидимость находится ей головой, силой, камнем основания и счастьем нашим. Послушайте, что говорит нам новый и истинный человек и что обещает: "Дам тебе, - говорит, - сокровища темные, сокровенные, невидимые открыть тебе, и узнать, как я, Господь Бог твой, призываю имя твое, Бог Израиля". Теперь рассуждайте: нравится ли вам

читати