В список входят книги, которых отличают острые актуальные темы и новый подход к пониманию действительности. Ютта владеет несколькими иностранными языками (английским, французским, испанским). В 2012 году она курировала выставку, посвященную классику детской немецкой литературы Михаэлю Энде. Эта выставка побывала и в России. Ютта Ройш рассказала «Папмамбуку» об особенностях книг Энде, о важной роли детских писателей в современной Германии и о том, что такое книги «all age».

"Момо"

Михаэль Энде 
Иллюстрации автора
Переводчик Ю. Коринец
Издательство «Амфора»,
2011

"Бесконечная книга"

Михаэль Энде
Художник А. Куташов
Переводчик А. Поздняков
Издательство «Амфора»,
2012

"Джим Пуговка и машинист Лукас"

Михаэль Эндне
Художник Франц Трипп
Перевод с немецкого 
Марины Кореневой
Издательство «КомпасГид»,
2012

– Ютта, насколько важное место занимает Михаэль Энде в немецкой детской литературе?

– В 70-е годы Михаэль Энде задавал тон в нашей литературе. Он сумел передать в своих книгах дух времени, то настроение, которое было в обществе. И передал настолько необычным образом, что этого нельзя было не заметить.

– Какую книгу Михаэля Энде лично вы любите больше всего?

– «Момо».

– Мне кажется, что «Момо» могла бы считаться художественным манифестом вальдорфской педагогики.

– Михаэль Энде учился в вальдорфской школе. А в его личной библиотеке было полное собрание сочинений Рудольфа Штайнера, создателя антропософского учения и вальдорфской педагогики. Для вальдорфской педагогики крайне важно представление о том, что развитие ребенка связано с его индивидуальными особенностями и способностями, что каждому нужен свой запас времени, чтобы освоить то или иное знание. У вальдорфской педагогики свой взгляд на детские игрушки: игрушки должны способствовать развитию воображения, а не потребительской жадности. И эти идеи нашли свое отражение в «Момо».
Но было бы неправильно считать, что «Момо» – исключительно результат увлечения антропософией. Михаэль Энде интересовался всеми мировыми религиями. В частности – дзен-буддизмом. Философия индивидуального времени, ценность настоящего момента жизни – это из дзен-буддизма.

– Если говорить о философии «Момо», то эта книга должна восприниматься как антикапиталистическая.

– Отчасти ее так и воспринимали. Но, с другой стороны, это сказка. Фантастическая история, захватывающие приключения. Именно за это ее любили дети – а не за ее идеологический подтекст.
Кстати, в свое время Энде упрекали именно за фантастичность и эскапизм, бегство от реальности.

– А вы за что любите «Момо»?

– Я люблю эту книгу за ее атмосферность и метафоричность. Метафоричность близка и моему собственному восприятию жизни. Я тоже люблю мыслить образно. Меня всегда поражало, что эта книга обращена сразу к пяти чувствам человека: там и вкусовые ощущения описываются, и запахи. Взять серых господ. Они вроде бы бестелесные, но пахнут сигаретным дымом. Читая, ты не думаешь постоянно: что бы это значило? Тебя просто затягивает в книжную реальность.

– В страшную книжную реальность. Это же страшная сказка.

– В том числе и страшная. Но это характерная черта любой сказочной истории. Читатель погружается в атмосферу, которая полна неожиданностей и страха. Страх нагнетается, а потом из него выныриваешь – ты вместе с героем прошел через все испытания, ты всё преодолел. И возникает ощущение счастья.

– В каком возрасте вы открыли для себя писателя Энде?

– В детстве, лет в шесть, я читала «Джима Пуговку». Это книга для маленьких детей. «Момо» я прочла лет в семнадцать, а «Бесконечную книгу» – в восемнадцать. К этому времени они уже несколько лет как были изданы. Но я открыла их для себя именно в этот период.

– Открыли в юности детского писателя Энде?

– Энде старался не позиционировать себя как детского писателя. В его личной библиотеке было, как я уже говорила, много философских книг и книг по истории религий. Было очень много фантастики и фэнтези – разумеется, Толкин, полное собрание сочинений Станислава Лема. Но не было ни одной книги, которая относится к детской или подростковой литературе. 
В немецкой литературоведческой традиции существует представление о том, что детская литература – это литература низшего уровня. Взрослая литература – это серьезно, сложно, интересно. А детская – это «облегченный вариант». И детский писатель поэтому – это писатель второго сорта. Энде всегда с сожалением говорил, что происходит из «закрытой литературной зоны» – детско-юношеской. Попасть в литературу можно разными путями: через дверь парламента; через дверь, ведущую из борделя. Только из одной комнаты нельзя попасть в литературу – из детской. Автор, который позиционирует себя в качестве детского писателя, никогда не будет воспринят серьезно. Он может писать всю жизнь, но дверь в литературу для него будет закрыта.

– Такой взгляд на детских писателей характерен и для современной Германии?

– Да. В наших университетах не изучают детскую литературу. Только в одном из них есть специальная кафедра, на которой серьезно изучается детская литература. И наши современные авторы, как в свое время Михаэль Энде, стараются открещиваться от характеристики «подростковый автор». Считают это «ярлыком». 
Но с приходом на книжный рынок «Гарри Поттера» ситуация стала меняться. Вдруг возникло ощущение, что существуют книги, интересные для людей всех возрастов. Даже термин такой специальный появился – «all age».

– По-вашему мнению, «Гарри Поттер» – недетская книжка?

– Я считаю, что изначально это, конечно, книга, адресованная подросткам. Но в результате она приобрела статус «all age». По разным причинам. С одной стороны, сегодня среди взрослых читателей очень популярно фэнтези. А «Гарри Поттер» – это все-таки не совсем сказка. Он в рамки сказочного жанра не вмещается. И он отвечает читательскому запросу на романы с продолжением, на романы, состоящие из многих частей. С другой стороны, в изменении возрастного адреса, безусловно, сыграла роль маркетинговая политика издателей. Маркетинг в жизни современной книги играет огромную роль. В Германии, например, одни и те же части «Гарри Поттера» выходили в разных обложках: для детско-подростковой аудитории были одни обложки, для взрослой – совершенно другие. Обложки другого дизайна.

– Вы считаете, что произведения Михаэля Энде тоже могли бы претендовать на статус «all age»?

– «Момо» и «Бесконечная книга» – конечно. Они и были произведениями для всех возрастов, просто термина такого тогда не существовало. Я уже говорила, что впервые прочитала «Бесконечную книгу» в восемнадцать лет. И не сразу сумела понять структуру произведения. Мне пришлось книгу перечитывать.

– Я читала своему сыну «Бесконечную историю» (первый перевод этого произведения Энде вышел у нас с таким названием), когда ему было 8 лет, а мне – под сорок. Он уже и сам прекрасно мог читать, но я не могла лишить себя удовольствия читать вслух. Мы просто бежали домой из школы, чтобы поскорее взяться за книгу.

– Сыну было восемь лет? И ему все было понятно?

– Кто ж знает! Но слушал он замерев.

– У меня сложилось впечатление, что сейчас популярность писателя Михаэля Энде в России выросла. Мне рассказывали, что его книги и раньше читались. Но издательство, видимо, не прилагало особых усилий для того, чтобы о нем узнали и полюбили. А сейчас Энде вдруг стал переиздаваться… К нему вдруг возник особый интерес?

– «Раньше» – это, видимо, относится к концу 80-х – началу 90-х, к тому самому моменту, когда мы с сыном читали «Бесконечную историю». Я думаю, что ситуация принципиально не изменилась. И тогда Энде вызывал интерес в довольно узком кругу читающей публики, и сейчас то же самое. Но такая ситуация характерна не только для Энде. Это специфика нашего книгоиздания, нашего книжного рынка и распространения книг. Есть маленькие элитарные издательства, которые выпускают замечательные книжки (в частности, любимые книжки детства самих издателей и открытых ими недавно зарубежных авторов). Это, как правило, очень хорошие вещи. Но они недешевые. У маленьких издательств крайне ограниченные возможности продвигать свои книги в регионы. И крайне ограниченные возможности маркетинговой стратегии. Поэтому книги у нас вроде бы появляются, и вроде бы их много – если оценивать состояние книжного рынка по выставке-ярмарке «Нон-фикшн», к примеру. Но за Уралом ситуация совершенно иная. Это не значит, что там нет продвинутых читателей и образованных библиотекарей, любителей Михаэля Энде. Но их мало. Как мало вообще по-настоящему читающих людей. Но мы надеемся, что их будет становиться больше.

Беседу вела Марина Аромштам