Честно признаться, эта игра в детективов нравилась ему всё меньше и меньше.
– Да я же говорю, это просто, как в кино! Будем действовать по схеме «добрый и злой джингл-полицейский»!
– Как это? – заинтересовался Федюня.
– Очень просто! Я буду задавать подозреваемому разные вопросы, а ты должен на него давить, чтобы он поскорее раскололся!
Федюня представил, как будет давить на подозреваемого, и испугался: а вдруг тот окажется таким большим и сильным, что сам станет давить на Федюню?! И как это он расколется: как упавшая со шкафа ваза? Ой, мамочки, что же это будет?!
– Может, не надо давить и раскалывать не надо? – предложил Федюня примирительно.

– Ты не понимаешь! – Панкрат рассмеялся. – Давить – не в буквальном смысле, а так сказать… ну, говорить что-то многозначительное типа: «мы знаем, что вы делали прошлой ночью» или «ха-ха-ха! Скрывать от нас правду бесполезно!» – и тогда подозреваемый обязательно расколется. Ну то есть испугается, что мы и так всё знаем, и сознается в преступлении.
– А… – Федюня засунул палец в рот. – Ну, это совсем другое дело. А кто у нас подозреваемый?

– Сейчас увидишь! Вот он, собственной персоной! – воскликнул Панкрат.
Котя приготовилась, нацелив фотоаппарат на дверь.
И в тот же миг дверь отворилась, и в комнату вошла… Фрося.

На самом деле девочка просто проходила мимо и решила узнать, как идут дела с расследованием. Но Панкрат не дал ей даже слова сказать. Взял за руку, усадил на табуретку, а сам сел напротив и принялся внимательно всматриваться ничего не понимающей Фросе в глаза.
– Что такое? – спросила Фрося, хлопая длинными ресницами.
– Сейчас узнаете, гражданка! – коварно прищурившись, ответил Панкрат. Он включил настольную лампу и направил свет Фросе в лицо.
– Панкрат, ты что делаешь?! – воскликнул Федюня.
– Прошу не мешать мне, Федюнинс! Ваше дело – давить на подозреваемого, а не мешать начальнику!
– Но это же Фрося, Панкрат! Я не могу на неё давить! – взмолился растерявшийся джинглик.
Действительно, как он мог давить на Фросю, ведь она такая милая и хрупкая девочка, да к тому же – его лучшая подруга!

ДАВИТЬ НА ДРУЗЕЙ НЕЛЬЗЯ НИ ПРИ КАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ!

– Но-но! – пригрозил ему Панкрат. – Во-первых, попрошу называть меня комиссар Панкрат, а во-вторых, уважаемый Федюнинс, по нашему плану, ты должен быть ЗЛЫМ полицейским!
– Но комиссар Панкрат! Я не могу быть злым! Это же Фрося, комиссар! – продолжал умолять Федюня.
– Ладно, будь добрым, если хочешь. Будь очень добрым полицейским! – согласился джинглик.
– Тогда что ж это за схема получится? «Добрый и очень добрый полицейский»? – удивился Федюня.
– Всё в порядке! Это будет наша фирменная схема! Итак, начнём. Гражданка Фрося… Если, конечно, это ваше настоящее имя, а не криминальное прозвище, – Панкрат вновь состроил коварное и подозрительное лицо.
– Панкрат, ты чего это? – растерялась Фрося. – О чём ты говоришь?
– Но-но! – пригрозил он ей. – Попрошу называть меня комиссар Панкрат!
– И где ж тебе только звание такое выдали – комиссар! – съязвила в ответ Фрося.
– Где выдавали, там уже нет, дорогуша! И вообще, вопросы здесь задаю я! Ты должна только отвечать! Итак, где ты была вчера с 10 вечера до 7 утра?

– Фрося, ты можешь не отвечать! – шепнул девочке на ухо Федюня, но Панкрат это заметил и серьёзно посмотрел на напарника:
– Инспектор Федюнинс! В чём дело?
– Ни в чём, комиссар! – спохватился джинглик. – Я имел в виду: «Фрося, тебе лучше ответить!»
– Вообще-то я была дома! – тихонько произнесла Фрося.
– Да? А кто-нибудь может это подтвердить?
– Это может подтвердить Федюня, в смысле, инспектор Федюнинс! – не задумываясь ответила девочка. – Он вчера пытался закинуть мне в окно цветы!
– Федюнинс? Это правда? – Панкрат нахмурился.
– Так точно, комиссар! – ответил Федюня и покраснел от смущения.
– Так, так, очень интересный поворот в расследовании… И что же это были за цветы?
– А какое это имеет значение? – поинтересовалась Фрося.
– Огромное! – всплеснул руками Панкрат. – Например, у меня аллергия на фиалки. А сейчас я не хочу чихать. Но если это были фиалки, то это значит лишь то, что у меня прошла аллергия!