Громкий скандал разгорелся в Белгороде. Ректор местного Института културы и искусств Ирина Игнатова запретила студентам вузовского театра ставить пьесы современных российских драматургов.

Среди непрошедших цензуру текстов оказалась и пьеса Евгения Гришковца «Планета». «Комсомолка» дозвонилась до знаменитого драматурга и узнала, что он думает об этой ситуации.

- Евгений, вы в шоке были, наверное, когда узнали о белгородской истории?

- Ничего, кроме недоумения, этот запрет у меня не вызывает. Видимо, в институте культуры решили так - раз пьеса современная, значит, в ней обязательно есть мат, сцены жестокости и прочие непотребства. Почитать текст, похоже, и не пытались - ну какие жестокие сцены могут быть в «Планете», если это монолог?

- Но разве наличие мата и жестокости может служить основанием для цензуры? Так можно и все театры с современным репертуаром закрывать.

- Я в данном случае просто удивился отсутствию критериев запрета. Понятно, что в целом это мракобесие. В Белгороде ведь не только «Планету» ставить не разрешают, но и, например, «Кислород» Вани Вырыпаев. Я большой поклонник этого текста, и да, там есть и мат, и насилие, и секс. Но в то же время это очень талантливое произведение. И мне сейчас ничего не остается, кроме как пожалеть белгородского театрального зрителя, у которого местные цензоры отняли возможность посмотреть произведения современных драматургов в театре. Стыдно. В то же время ничего предпринимать я не собираюсь.